МОСКВА – ПРОДУКТ ОРДЫ
В XV-XVI веках Московия (Ростово-Суздальская земля) весьма мало отличалась от Казанской, Астраханской и Сибирской Орд – и совершенно не походила на западных соседей – жителей Новгорода и Пскова, белорусов и украинцев. Правители Москвы на официальных приемах носили арабские тюрбаны и кривые сабли. Сами московиты ходили в восточных одеждах, а женщин держали взаперти в теремах (гаремах), причем женщинам при выходе на улицу следовало, по восточному обычаю, закрывать лицо. Женщин, по мусульманской традиции, не допускали в храмы, и они молились у стен храмов. В Московии царил строгий сухой закон, а при встрече московиты приветствовали друг друга словом «Салом».
Нравы были мракобесные, порицалось любое образование, а первым князем Московии, научившимся писать, был Иван Грозный. Церковь в Московии того периода была вовсе не православной, это заблуждение, а единой с ордынцами. И утверждения о том, что «Иван Грозный был православным», просто странны – ибо православный человек не мог дать своим войскам приказ превратить Полоцкую Софию в груду камней и сделать на них солдатский нужник.
До XVIII века Московская религия запрещала всякое общение с иноверцами. А «русские государи», по велению Церкви, должны были мыть руки после аудиенций, даваемых иностранным послам, дабы смыть грехи от соприкосновения с «неверными». Этот оскорбительный обычай очень подробно изложил Папский легат Посевин, побывавший при дворе Ивана IV. В Московской церкви историки не находят и малейших следов школ, существование которых было повсеместным у белорусов и украинцев. В ХVI веке архиепископ Новгородский Геннадий констатировал, что священники, им рукоположенные, не умели ни читать, ни писать, а многие из них даже плохо знали молитву «Отче наш». Если же посмотреть в XIII и XIV века, то безграмотность священников и монахов была повсеместной, о чем неоднократно упоминает в своей «Истории» В.О. Ключевский.
Уже в 1620 году ученый швед Ботвид, посетивший Московию, абсолютно серьезно поставил вопрос: а христиане ли вообще московиты? Он на этот вопрос давал отрицательный ответ. Максим Грек, присланный в начале XVI века из Константинополя для исправления Православных церковных книг, был встречен в Московии в штыки. Он обнаружил великие «церковные ляпсусы» и восстал против убеждений московитов, что солнце не заходило в продолжение целой недели после воскресения Христа, и против поверья, что на берегу Иордана ехидна сторожит завещание Адама и т.д. Кончил Максим Грек плачевно — был обвинен в «ереси» и сослан в монастырь под надзор местных «грамотеев». Московская церковь запрещала до начала XVIII века познавательные книги Европы, такие как арифметика, астрономия, география, музыка — как «неблагополучные и наносящие вред человеку».
Почему московские правители не желали вносить просвещение в свое княжество? Это объяснялось не только удаленностью княжества от культурных центров и этническим характером земель, населенных финскими племенами. Главным тут был «княжеский интерес» — осуществлять поборы с необразованного населения.
"… иго Татар обагатило казну Великокняжескую [Московскую] исчислением людей, установлением поголовной дани и разными налогами, дотоле неизвестными, собираемые будто бы для Хана, но хитростию Князей обращенными в их собственный доход. Баскаки, сперва тираны, а после мздоимные друзья наших владетелей, легко могли быть обманываемы в затруднительных счетах. Народ жаловался, однако ж платил; страх всего лишиться изыскивал новые способы приобретения, чтобы удовлетворять корыстолюбию варваров". (Н.М. Карамзин «История Государства Российского», том V, стр. 197.)
В этой связи украинский историк Владимир Белинский в книге «Страна Моксель» отмечает :
«Эта мысль лишний раз подтверждает, что в течение всего периода татаро-монгольского существования, то есть до XVII столетия, Московские князья были лично заинтересованы держать народ в жесточайшем невежестве, дабы больше воровать под маркой Ханских налогов. Московский князь и его «камарилья» самопроизвольно устанавливали налоги, обкрадывали своих подданных сверх меры, заодно обворовывали и Ханов по дани.
Только историческая необходимость способствует развитию науки, образования, культуры, способствует проведению широкомасштабных реформ. Здесь же мы видим обратное. Московские правители, поставив перед собой цель обогащения, были заинтересованы в сохранении отсталости народа, дабы не встречать сопротивления. В грабежах, под видом так называемого «собирания земли русской», Московский Князь вообще не считался с моралью даже дикого зверя — не трогать излишнего. Он греб под себя абсолютно все. Таков исторический парадокс! Он сопровождал Российскую империю до времени ее разрушения».
И далее: «русская «державность» есть прямое повторение ханско-ордынской власти, унаследованной от Золотой Орды. Московские князья, а впоследствии Цари, слепо скопировали порядки жестокой восточной тирании. Но у Московии был выбор. Вспомните, существовало два типа власти: Новгородское вече и Золотоордынское «самодержавие». Новгород был фактически частью развивающейся Европы: процветала демократия, культура, торговля, связи с внешним миром; а Московия — это грабеж, предательство соседних княжеств, деспотизм неограниченный. Был избран второй путь становления государства, то есть, был позаимствован ханско-ордынский тип «державности». В результате возникла новая Орда, уже со столицей в Москве. Древние Новгород и Псков были полностью разрушены и разграблены, население частью уничтожено, частью вымерло от мора, и лишь в малом количестве угнано в дикие леса Московии, где за века одичало, как и московиты. Культура и ремесла Новгорода и Пскова Московской Ордой не были востребованы и погибли, не принеся пользы Государству. Отсталый деспот Московии даже понятия не имел, на какие величайшие ценности он посягал, уничтожая их. Особенно уничтожались и преследовались люди большого ума. Так архиепископ Новгородский был посажен на кобылу, которую Иван Грозный назвал «архиереевой женой», сказав: «Ты не архиепископ, а скоморох». И погнали его кнутами, при стечении народа, в Москву. Вот такими методами пытались победить свободу слова, свободу мысли, свободу поведения. Ведь мы помним, что в Новгороде Архиепископа избирал народ!..»
Вполне точным кажется такое определение: ««державность» — азиатское обожествление Государства, стоящего над обществом, когда человек являлся неким прилагаемым шурупом к государственному механизму».
«Вообще с XI века мы [Московия] не подвинулись вперед в гражданском законодательстве, но, кажется, отступили назад к первобытному невежеству народов в сей важной части государственного благоустройства». (Н.М. Карамзин «История...», том V, стр. 203.) Как видим, Москва не только внешне, но и внутренне продолжала оставаться Ордой. В дальнейшем она так и не сможет жить без Орды и вне Орды, и ее выбор всегда будет в эту сторону. Но самое интересное – даже формально Московия продолжала оставаться данником Орды: продолжала платить ей ежегодную дань и признавала свой вассалитет. Попытка Ивана Грозного обрести политическую свободу от Орды окончилась полным провалом и его отречением от трона на целый год.
ТАТАРИН НА МОСКОВСКОМ ПРЕСТОЛЕ
В Московских храмах и после прихода Ивана IV к власти продолжали молиться за единого Царя — великого Крымского Хана (Царя Царей). На втором месте стали упоминать и своего Ивана. Хотя Иван IV с 1547 года стал величать себя «Царем», это положение никак не изменило, на первых порах, его зависимости от Крымских Царей.
Покорение Казани и Астрахани Московия осуществила с согласия Крымской Орды.
Признав себя младшими братьями рода Гиреев, Московские князья не просто признали Крымских Ханов своими Царями, но одновременно заимели поддержку и покровительство Царствующих Гиреев, а также определенные права и обязанности по «собиранию земли золотоордынской» в новое единое государство во главе с наследниками рода Чингисидов — Гиреями. Царь Гирей поощрял и приветствовал военные действия Ивана IV, так как перед родом Гиреев стояла первейшая задача — собрать воедино владения Великой Золотой Орды. Московский князь, с позволения Крыма, этим и занимался.
После разгрома Большой Орды Крымским Ханом в 1502 году именно Гиреи, как победители и наследники Чингисидов, стали Царями в Новой Орде. Московия с этим согласилась. А дед Ивана Грозного — Иван III — в знак своего согласия на передачу титула Царя Крымским Гиреям и своего вассального положения перед Крымским Ханом-Царем принес на Библии присягу на верность новой династии Царей.
Вообще же Московия платила дань Крымскому Ханству, как своему Суверену и Хозяину, до 1700 года. Поэтому все заявления историков о том, что «ордынское иго окончилось в конце XV века», являются выдумками.
Послушаем русского историка:
«Но турки были страшно истощены [к 1700 году беспрерывными войнами] и заключили мир, уступили России Азов со всякими старыми и новыми, уже построенными Петром городками; а крымский хан должен был отказаться от дани, которую до сих пор платила ему Россия [!!!] под благовидным названием поминков или подарков». (С.М. Соловьев «Чтения и рассказы...», стр. 502-503) .
Оставаясь вассалом Крымской Орды, Московия в этом положении имела и выгоду. Крымские Цари оказывали Московии постоянную военную и политическую поддержку в так называемой Ливонской войне. Именно в результате поддержки Орды войска Ивана Грозного в начале войны одерживали одну победу за другой.
Владимир Белинский пишет:
«В 1561 году Московия получила так званую ложную грамоту Константинопольского Патриарха, где Ивана IV признали прямым наследником Византийских Императоров. То ли эта лживая грамота стала сочинением московских церковных владык, то ли за деньги ее сочинили в Константинополе без ведома Вселенского Священного Собора. Не суть важно. Сам факт посягательства Ивана IV на наследие древнего титула Византийского Кесаря зафиксирован 1561 годом.
Естественно, в течение нескольких лет об этом посягательстве Московского Князя донесли Крымскому Хану, который вполне обоснованно считал Ивана IV своим подданным. И вполне понятно, что Хан Гирей тотчас потребовал от Ивана IV ответа.
Обрати, читатель, внимание: с 1473 года, когда Иван III на Библии принес присягу Крымским Гиреям, до 1563 года между Крымской Ордой и Московией не существовало серьезных разногласий. …Крымский Хан даже бровью не повел, когда Иван Грозный в 1552 году поработил Казанское, а позже, в 1554 году, — Астраханское Ханство. Но с 1563 года отношения между Московией и Крымским Ханством стали резко меняться. А в 1570 году турецкий Султан даже потребовал вхождения Московии в состав Османской Империи».
«С 1563 по 1570 г. Иванъ напрасно старался предотвратить татарское нашествiе… Безуспешно послы его, как Нагой и Ржевскiй, являлись к хану с миролюбивыми речами и великолепными подарками… Но султан потребовал возвращенiя Казани и Астрахани и признанiя Московскаго государства подвластным Порте». (К. Валишевский. «Иван Грозный», стр. 224)
Хитрая изворотливость Ивана IV не помогла. Хан Гирей, при поддержке турецкого Султана, решил проучить строптивого клятвопреступника, посягнувшего на титул Царя. И в 1571 году войска Крымского Хана двинулись в Московию. Московские князья, как всегда, встречали войска татар на рубежах своих владений, то есть на рубежах Оки. Однако Крымский Хан обошел московские войска, стоявшие на Оке, и двинулся форсированным маршем прямо к Москве.
Послушаем, как об этом событии поведал Н.М. Карамзин.
«Хан, вооружив всех своих Улусников, тысяч сто или более, с необыкновенною скоростию вступил в южные пределы России [Московии]… Хан… приближился к Серпухову, где был сам Иоанн с Опричниною. Требовалось решительности, великодушия; Царь бежал!.. в Коломну, оттуда в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтобы спастися от неприятеля… На другой день, Мая 24, в праздник Вознесения, Хан подступил к Москве — и случилось, чего ожидать надлежало: он велел зажечь предместия. …В три часа не стало Москвы… Людей погибло невероятное множество; более ста двадцати тысяч воинов и граждан, кроме жен, младенцев и жителей сельских, бежавших в Москву от неприятеля; а всех около осьмисот тысяч… Давлет-Гирей… привел в Тавриду более ста тысяч пленников…
[Только] 15 июня он [Иван IV] приближился к Москве и остановился в Братовщине, где представили ему двух гонцов от Давлет-Гирея, который, выходя из России [Московии], как величавый победитель желал с ним [Иваном IV] искренно объясниться… На вопрос Иоаннов о здравии брата его, Давлет-Гирея, чиновник Ханский ответствовал: „Так говорит тебе Царь наш:… Я везде искал тебя, в Серпухове и в самой Москве; хотел венца с головы твоей: но ты бежал из Серпухова, бежал из Москвы — и смеешь хвалиться своим Царским величием, не имея ни мужества, ни стыда!.. снова буду к тебе,… если не сделаешь, чего требую, и не дашь мне клятвенной грамоты за себя, за детей и внучат своих“. (Н.М. Карамзин „История...“, том IX, стр. 97-99)
Иван IV так и поступил: присягнул Царю Орды, дал так называемую „клятвенную грамоту за себя, за детей и за внучат своих“, как давали подобные клятвы все его предки.
И вслед за этим следует в 1574 году эпизод со сложением Иваном IV своего титула Царя, который ВСЕ российские историки никак не связывают с описанными выше событиями, а говорят о нем или скороговоркой, или вообще как о «казусе».
Напомню, что на целый год Иван Грозный передал власть Казанскому Царю татарину Саин-Булату. Тот стал именоваться Царем Московским и Казанским, а Иван подписывал свои бумаги только как «князь Иван Васильевич Московский и Псковский и Ростовский». Царь Саин-Булат въехал в царские покои, а Иван IV переселился на Арбат. Теперь он ездил по Москве только как «боярин», в кремлевском дворце утраивался поодаль от Царя Московии Саин-Булата, восседавшего на троне, и смиренно слушал его указы. Себя именовал в речах «удельным князем Иванцем».
В книге Р.Г. Скрынникова «Иван Грозный» (М., «Наука», 1975) этому уделена целая глава «Татарский хан на Московском престоле». И хотя я нахожу это исследование доктора исторических наук и профессора ЛГУ весьма смелым для советской исторической науки, но и в нем автор далек от объективности. Он пишет: «Некоторые историки видели в отречении Грозного и передаче трона хану Симеону игру или причуду, смысл которой был неясен, а политическое значение ничтожно». Это так, но далее автор дает свое объяснение: «отречение Грозного связано было с серьезным внутренним кризисом. Второе новгородское дело скомпрометировало многих высокопоставленных лиц из числа бояр и князей церкви. Страх перед всеобщей изменой преследовал царя как кошмар».
Нет, профессор ошибается. Решение было вызвано страхом вовсе не перед внутренним врагом, а перед врагом внешним. Причем, политическое значение решения было вовсе не «ничтожным», а огромным.
Вспомним: события семидесятых годов XVI века складывались для Московии очень непросто. Узнав о желании Ивана IV уйти из подданства Крымской Орды, Гиреи нанесли Московии жесточайший удар с юга в 1571 году. В результате Крымского удара Московия потеряла около одного миллиона человек убитыми и плененными. Сам Иван Грозный к тому времени своей политикой насилия уже погубил не менее 1,5 миллиона человеческих жизней. Очень страшные опустошения на Московскую и Новгородскую земли принесла прокатившаяся по ним в 1566 году чума. На Севере Московия надолго застряла в так называемой Ливонской войне. Война пожирала все новые и новые, и без того скудные материальные и человеческие ресурсы. Потери Московии за время правления Ивана IV к середине семидесятых годов XVI века составили почти половину населения.
Московия не могла себе позволить вести войну на Юге и на Севере. Перед ней, после нашествия на Москву Крымского Хана, встал стратегический вопрос. Где продолжать войну: на Севере или на Юге? С кем объединиться: то ли, как деды и прадеды, объединиться с Ханской Ордой, то ли — с европейскими странами против Орды?
Я согласен с украинским историком В. Белинским:
«Кровное 350-летнее родство с Ордой, ордынский московский инстинкт, повелели склонить, как обычно, шею перед наследниками рода Чингисидов. То есть, было принято решение оставаться в родстве с Крымским Ханством. Необходимо помнить — Крымское Ханство могло поддержать Московию в Ливонской войне и обезопасить ее южные и юго-западные границы только при одном условии: Москва и ее Князь должны были остаться вассально зависимыми, то есть, подданными рода Крымских Гиреев. …Это условие вассальной зависимости было принято. Не следует забывать, что Хан Давлет-Гирей пообещал, в случае отказа Ивана IV принять его условия, снова явиться с войсками в Московию. …Второго подобного удара Московия бы попросту не выдержала. Татары могли ее опустошить до самого Новгорода. Вот эту связь событий русские „писатели истории“ не просто осознанно упустили при изложении, они сии события исказили и запутали до неузнаваемости. Отчего и публичный отказ Ивана Грозного от титула Царя, последовавший в 1574 году, подали читателю за оригинальную шутку.
Итак, в 1574 году, через 3 года после удара Хана Давлет-Гирея по Москве, именно в том году, когда можно было ожидать повторного удара, Иван IV публично сложил с себя титул Царя-наследника Византийского.
…Сей поступок Московской власти явился вынужденным и вполне осознанным. С этого времени Иван Грозный потерял свой фальшивый титул и стал именоваться, как и его предки, — Московским Князем. Актом отречения Иван Грозный и Московские Иерархи продемонстрировали Крымским Гиреям и Оттаманской Порте, что Иван IV не претендует на первенство в роду Чингисидов, так как и Саин-Булат происходил из Царского рода; что это титул чисто внутренний, так как Саин-Булат и раньше именовался Царем Казанским. Демонстративно подчеркивалось — раз Казань вошла в состав Московии, то и титул Царя сохранился за Касимовским Ханом. Лишь вместо Казанского стал величаться Московским. А Иван Грозный, раз вы не желаете — останется со своим отчим титулом Московского Князя».
Доказывает это и следующий факт. Тотчас же после отречения Ивана IV от Царского титула было снаряжено великое, со многими дарами, посольство в Крым, дабы ДОЛОЖИТЬ Гиреям о сих событиях, дабы все объяснить и покаяться в возникшем ранее недоразумении. Мол, Иван IV никогда и не думал оспаривать Ваше Царское первенство в династическом роду Чингисидов. Вот как Иван IV напутствовал своего посла, отправляя к Хану, через три года после отречения. Он продолжал оправдываться: »… вести себя смирно, убегать речей колких, и если Хан или Вельможи его вспомянут о временах Калиты и Царя Узбека, то не оказывать гнева, но ответствовать тихо: не знаю старины; ведает ее Бог и вы, Государи!". (Н.М. Карамзин «История...», том IX, стр. 149)
В 1577 году умер воинственный Крымский Хан Давлет-Гирей. На Ханский престол вступил его сын — Магмет-Гирей, который в очередной раз, как и его предки, принял Ивана IV и всю Московию в вассальное подчинение Орде. «Иоанн спешил отправить к нему знатного сановника, Князя Мосальского, с приветствием, с богатыми дарами [данью], каких дотоле не видала Таврида, и с наказом весьма снисходительным...: „Бить челом Хану; обещать дары [дань] ежегодные… вести себя смирно...“. Столь домогался Иоанн найти сподвижника в новом Хане...». (Н.М. Карамзин «История...», том IX, стр. 149)
«Ежегодные дары» – это, конечно, та же самая банальная дань Орде. Но Карамзин уже избегает этого слова, ибо выше соврал (исполняя указание Екатерины II), написав, что якобы Москва с конца XV века «перестала платить Орде дань».
ОРДА КАК УЧАСТНИК ЛИВОНСКОЙ ВОЙНЫ
Итак, Московия сделала выбор в пользу войны на Севере. Совместно с Ханскими войсками Иван Грозный развернул новые военные действия – в так называемой Ливонии.
Напомним: Ливонский Орден прекратил свое существование еще в 1561 году. Его земли были разделены между Швецией, ВКЛ и Данией. И, естественно, Московия вела войны не с мифическим Ливонским Орденом, а с Польшей, Швецией и ВКЛ.
Владимир Белинский: «Уже в 1577 году татарские войска оказывали помощь московским в Ливонской войне. Естественно, русские историки об этой помощи умалчивают. Но подобные явления недомолвок и откровенной лжи являются обычными и вполне естественными в Русской Имперской истории. Войска татар стали хаживать на Север вместе с войсками московитов, а до московитов — с войсками Ростово-Суздальских князей, начиная с походов на Новгород Александра Невского, проторившего туда дорогу совместно с конницей Золотой Орды, сопровождавшей татаро-монгольских чисельников. Так что Иван Грозный в этом вопросе всего лишь наследовал своих княжих предков, ничего не придумав нового».
У Н.М. Карамзина: «Наконец они выступили, дав время изготовиться неприятелю и Литовцам [Белорусам] соединиться с Шведами, осадили Венден и через несколько дней (21 октября) [1577 года] увидели неприятеля за собою [то есть, в тылу]… Долго бились мужественно; но худая конница Татарская в решительный час выдала нашу пехоту и бежала. Россияне [Московиты] дрогнули, смешались, отступили к укреплениям… но первый вождь Московский, Голицын, Окольничий Федор Шереметьев, Князь Андрей Палицкий, вместе с Дьяком Щелкаловым… в бездумии страха уже скакали на борзых конях к Дерпту, оставив войско ночью в ужасе, коего следствием было общее бегство… Добычею победителей были 17 пушек, весь обоз и множество коней Татарских...». (Н.М. Карамзин. «История...», том IX, стр.152-153)
Владимир Белинский: «Несмотря на татарскую военную помощь, с 1577 года начался быстрый закат московских успехов в Ливонской войне. В 1576 году на престол Короля Польши был избран выдающийся полководец, венгр Стефан Баторий, который буквально в течение пяти лет, то есть до конца 1581 года, полностью изгнал московитов из Балтийских земель и даже осадил древний город Киевской Руси — Псков. …К 1581 году славянский этнос Пскова был полностью уничтожен; редкие люди, сохранившиеся в живых, были выловлены и переселены в дальние Московские финские уделы. Так что на сей раз сопротивлялся войскам Стефана Батория пришлый московский люд, поселенный в славянской обители Московскими Князьями Василием III и Иваном IV».
Интересен сам по себе национальный состав войск Ивана Грозного. Он лишний раз засвидетельствовал, что к концу XVI века Московия не являлась славянской обителью, а была заселена преимущественно финно-татарским этносом.
Карамзин пишет о составе Московских войск в 1577 году: "… Иоанн… в общем совете Бояр и Духовенства объявил, что настала година великого кровопролития; что он… идет… на землю Немецкую и Литовскую; двинул все полки к западу;… кроме Россиян [Московитов], Князья Черкесские, Шевкальские, Мордовские, Ногайские, Царевичи и Мурзы древней Золотой Орды, Казанской, Астраханской день и ночь шли к Ильменю и Пейпусу". (Н.М. Карамзин «История...», том IX, стр. 155-156)
Более половины войск Московии – ордынские войска. Интересно, что в длинном перечне Ивановых войск отсутствуют многие другие татарские названия, например, не упомянуты войска: Касымовских, Булгарских и Тульских татар, которые дислоцировались в непосредственной близости от самой Москвы.
Следует также вспомнить, что все европейские страны абсолютно не признавали за Московским князем его царский титул. Они знали фактическую родословную рода Московских князей и откровенно обвиняли московитов в элементарной лжи и в неподобающих измышлениях. В XVI веке в ВКЛ и в Украине еще проживали князья старшей династии Рюриковичей, стоявших в династическом ряду значительно выше Московских Рюриковичей.
«Стефан писал [из Вильны, от 26 июня], что наша… [московская]… грамота есть подложная; что Бояре Московские обманом включили в нее статью о Ливонии; что Иоанн, говоря о мире, воюет сию землю Королевскую и выдумал басню о своем происхождении от Кесарей Римских; что Россия [Московия] беззаконно отняла у Литвы и Новгород и Северские области, и Смоленск и Полоцк». (Н.М. Карамзин «История...», том IX, стр. 157)
И далее:
«Хвалишься своим наследственным Государством, — писал Стефан: — не завидую тебе, ибо думаю, что лучше достоинством приобрести корону, нежели родиться на троне от Глинской, дочери Сигизмундова предателя [напоминание о матери Ивана Грозного, сбежавшей из Литвы]… Осуждаешь мое вероломство мнимое, ты, сочинитель подложных договоров, изменяемых в смысле обманом и тайными прибавлением слов, угодных единственно твоему безумному властолюбию!».
«Баторий не хотел далее говорить с нашими [московскими] Послами, выгнал их из своего… стана и с насмешкою прислал к Иоанну изданные в Германии на Латинском языке книги о Российских [Московских] Князьях и собственном его царствовании в доказательство, что древние Государи [Князья] Московские были не Августовы родственники, а данники Ханов Перекопских». (Н.М. Карамзин «История...», том IX, стр. 171)
Стефан Баторий напомнил Ивану Грозному, что еще его дед Иван III, как и все его предыдущие предки, «слизывали кобылье молоко с грив татарских лошадей». (К. Валишевский «Иван Грозный», стр.340)
Как видим, ни Европа, ни Крымская Орда попытки Московии ложью и подтасовками прихватить Византийское наследие не приняли.
Итак, к 1582 году Польша, ВКЛ и Швеция, каждая со своей стороны, отвоевали у Московии все ранее ею захваченные земли в так называемой Ливонской войне. Стефан Баторий, возглавив войска Польши и ВКЛ, нанес Московии удар совсем в неожиданном месте. Его войска осадили и штурмом взяли Полоцк. А затем один за другим пали:
Великие Луки, Невель, Озерище, Заволочье, Холм, Старая Руса, Остров, замок Шмильтен и, как сказывал Н.М. Карамзин, «Баторий разорил дерптскую область до самых московских границ». Перед войсками Батория открылся прямой путь как на Псков, так и на Москву. В 1581 году его войска осадили Псков и держали его в осаде до января 1582 года, то есть, до заключения мира. Новгород был разрушен самим Иваном IV в 1570 году и лежал в руинах. Одновременно с войсками Батория нанесли удар шведы через Карелию, отвоевав у Московитов ранее захваченные: «Лоде, Фиккель, Леаль, Габзаль,… саму Нарву,… позже — Иван-город, Яму, Копорье и Виттенштейн».
Иван Грозный имел в Балтии армию в составе 57689 человек, в то время как армия Батория имела в своем составе не более 17500 человек, а армия шведов — не более 8100 человек. Даже превосходство в войсках более чем 2 к 1 не помогло Московии в оборонительной войне. (К. Валишевский «Иван Грозный», стр.326, 330, 334, 336.) А в цивилизационном плане это была война Европы и Азии, и европейская коалиция ее воспринимала как воину с той же самой старой Ордой, пусть под предводительством Москвы.
Мир, заключенный в деревенской курной избе селения Киверова-Гора близ разрушенного войной местечка Ямь-Запольский, констатировал: Московия потеряла все, что сумела прихватить за 24 года дикого разбоя в Балтийском регионе.
Подписание мира обернулось скандальным конфузом: в экземпляре Стефана Батория Иван IV именовался Князем Московским, а в экземпляре для Московии – нахально со всеми титулами, которые тот сам себе присвоил.
Что мне любо и чего там не соединяется, я могу наблюдать в самой себе. Азъ есмь живое соединение качевников-земледельцев собстной персоной явилась еси. 
Любо ли мне это? 
